О фортепиано и скрипке

Ещё одна мелкая история, которую иногда рассказываю)
Многие знают, что я окончила музыкальную школу по классу фортепиано.
Но интересно, что... в детстве, когда я только поступала — и это была эпичная история, потому что по итогу учиться я стала только в третьей школе из тех, куда пыталась поступить/поступила, и переезды, и требования разные — маман вообще-то хотела, чтобы я играла на скрипке.
Но вот что удивительно... не знаю, как бы я ответила, спросили бы меня сейчас, но тогда мне хотелось играть на фортепиано. Вот не знаю, что пришло в голову пятилетней девочке, искренне не помню, почему, но тогда я была совершенно уверена, что хочу играть именно на фортепиано.
И это было одной из вещей, которые я в детстве выбила у маман. Право играть на пианино...
Вот если в жизни бывают какие-то поворотные моменты, то для меня это — один из них.
Потому... у меня интересные отношения со скрипкой и с фортепиано — и с их музыкой.
Я обожаю звук скрипки, он завораживает и чарует, я мечтаю, что когда-нибудь хоть немного научусь играть... в скрипку я влюблена.
А фортепиано... это я, это моё, насколько, насколько может быть, его звуками я живу и дышу, и моя любовь к белым и чёрным клавишам глубока и безгранична.
Да, я могу месяцами не находить времени для, могу забывать, у меня могут быть капитальные проблемы с усидчивостью... но это большая и искренняя любовь. Самая великая, наверное, в моей жизни)))))

@темы: музыка, родом из детства

---

А ещё мне очень-очень нужна песня Халдейки "Император", которую она на концерте Канцлера исполнила...
Там была история, пока она пела, совершенно точно была, но без песни не нарисуется

---

Про концерт Канцлера Ги

Кстати, в пятницу я была на концерте Канцлера Ги.
Разумеется, опять только с Арлеттой, потому что все остальные желающие как обычно не дошли и у некоторых были причины, да — но я все равно собиралась с ней в пятницу встречаться, а так вышло даже лучше))))
Ещё раз скажу, что люблю концерты Канцлера и вообще слушать её вживую.
Я уже говорила, что она очень демиург, но в пятницу просто временами замирала и смотрела на неё, и восхищалась человеком, вот личностью, тем, как она вот в этот момент на твоих глазах создаёт, что именно — словами не сформулирую, но что-то появляется в этом мире из её слов и музыки, и оно восхищает.
А ещё Канцлер обладает удивительной способностью отдавать. Арлетта говорит, что ходит на её концерты "подзаряжаться", у меня оно не так ярко выражено — возможно потому, что сильно резонирую и у самой много душевных сил туда уходит — но я понимаю, о чём она. Канцлер много, очень много отдаёт на своих концертах, потому что у неё внутри — очень много.
И она умеет держаться, и умеет... не выделять себя, ей этого не нужно, она всегда внимательна ко всем, кто вместе с ней работает, и я это уважаю — особенно сильно смотрелось на констрасте с Камшой на Осеннем Балу, где в первый раз увидела.
В общем, бывают в жизни люди, которыми восхищаешься, и... существование которых помогает тебе самой к чему-то стремиться. Канцлер для меня — один из таких людей.

@темы: Канцлер Ги, впечатления

---

Song of Ice and Fire

А пропала я из сети изрядно потому, что со среды начала читать Мартина. Разумеется, в оригинале, со средней скоростью 100 страниц в день. И это прекрасно.

Вообще-то, я не собиралась читать Мартина. Его уже месяца два, как читают Сола и Жанна, а я их вполне с интересом слушала, но для себя решила, что оно слишком жестоко и... не моё, не моё время и не мои принципы.
Но один правильный спойлер от Дарвеста — и внезапно я... нашла персонажа, ради которого мне не жалко стало это прочитать. С первой реакцией... "это — хороший персонаж? Ради того, чтобы на это посмотреть, стоит прочитать Мартина!" И вот я правда взялась это читать)
Наверное, мне нужна была та самая точка опоры, чтобы повернуться к Мартину лицом.
И выяснилось, что в целом этот цикл более, чем стоит прочитать, даже безотносительно какого-то конкретного персонажа. Да, там специфический мир и эпоха — но это весьма блестяще написано, так, что ты понимаешь и принимаешь этот мир с его законами, и оцениваешь поступки героев — соответственно.
Что могу сказать:
1. Мартин пишет удивительно незатянуто, по моему любимому принципу — яркие сцены, в которых всегда происходит или же рассказывается чего-то важное. Остальное остаётся за кадром, но легко читается между строк. Потому читать не скучно.
2. Мартин достоин крайнего уважения за продумывание. Ибо видно, что над этим правда думали, и за каждой деталью прослежено.
3. Мартин может служить своеобразным зеркалом читателя. Ибо по взглядам и симпатиям/антипатиям к его героям можно судить о том, что человеку близко, что — не очень, что человек готов простить, а что — нет. Ибо...
4. Мартин пишет очень ярко (хоть и очень ёмко), и потому вызывает реакцию на своих персонажей. Они нравятся, не нравятся... но они почти никогда не оставляют равнодушными. И... равнодушие здесь тоже будет показателем.

Если что ещё сформулирую, то добавлю.
А пока я просто читаю, со своим набором любимых и не самых любимых героев, и неадекватным отношением к одному из персонажей

теперь частично спойлерно

Моим любимым персонажем пока что (первые 300 страниц) является Арья. Она прекрасна и крайне мне близка.

Джона я... люблю, но после последнего прочитанного кусочка у меня ощущение, что я вполне буду его любить, очень даже, но вот очень любимым и моим он не станет.

Санса, по весьма понятным причинам, раздражает. И... история с её волком жестокая, но справедливая. Ибо она лишилась Леди потому, что сказала "не знаю", это было очень суровое наказание.

С Кэйтлин у меня необычно. Она мне не близка, но я её уважаю. Но при этом... я не могу ей простить Джона. Причём не те несчастные слова "на его месте должен был быть ты", это-то вполне понятно и понимается и прощается легко, а вот именно отношение к Джону на протяжении всего времени. Её можно понять, но, даже смотря с её позиции, мне там видится более удачное решение, внутри себя психологически. Она его не увидела, ну да, болевая ЧИ такая болевая. Ну и классическое "слишком много на себя берёт" прилагается.

Нед... нет, Нед конечно кругом молодец, но... болевая ЧС такая болевая, его местами просто продавливают по ЧС, грустно смотреть.

Тирион прекрасен, Тириона я очень люблю. Но при этом... по чисто субъективному ощущению, он немного... слишком тяжёлый, если вы поймёте, о чём я. Потому он крайне любимый, но не ощущается... моим, чтобы быть самым-самым любимым))))) Но он действительно идеальный 2Вшник)

Дэни пока радует, видимо, дальше будет радовать ещё больше)

А ещё у меня есть персонаж, которого я неадекватно обожаю почти каждую секунду его появления в кадре, это при том, что его пока крайне мало, и пока он творит по большей части откровенно... сомнительные вещи. Самое смешное, что хотя сейчас у меня есть некоторый фанонный его образ, я совершенно не уверена, что этот фанон совпадёт, когда время придёт, с каноном.
Самое смешное, что мне даже это не важно. У меня появился безумно любимый мной образ, и если он наложится — будет безумно любимый персонаж у Мартина. Если нет... будет просто безумно любимый образ, для ориджа, например, прекрасно то, что этот образ сложился))))
Да, к слову, вполне возможно, что персонаж вызывал бы обожание и восхищение и без какого-либо спойлера в голове, - ну, обожание сильно не сразу, да, - но мне уже сложно оценить, я просто уже гипер-внимательно на него реагирую и примечаю все детали.

@темы: obsession, Song of Ice and Fire, книжное

---

Original - Слово

А это второй оридж, который у меня написался.
Написался он ещё в среду, но с тех пор у меня категорически не получалось оказаться у компьютера, чтобы, собственно, выложить.
Название: Слово
Описание: История о сказках, сказочниках, весне — и любви.
Комментарии: Это две страницы чистого полёта фантазии с четырьмя слоями, как они друг с другом соотносятся... разбирайтесь сами. Но буду рада, если расскажите мне, как вы его поняли, я собираю трактовки)
Писалось оно на музыку Вивальди, Tosco Fantasy, эту версию -

- которая Эдвин Мартин на скрипке Страдивари, читать рекомендуется под неё же.
Примечание: в качестве эпиграфа использована цитата из сериала "Касл", она — на откуп авторам.

( Слово )

— Как ты понимаешь, что влюбилась?
— Все песни обретают смысл.

Перо первым мимолётным движением касается желтоватого листа.
Перо бежит и танцует, стремительными росчерками и воздушными завитушками, россыпью непроставленных точек.
Чернилами по бумаге — узкие башенки и резные перила, распахнутые ворота и парадные лестницы. Строчка за строчкой — во дворце праздник, в честь дня рождения принцессы устроен королевский бал, и влюблённая именинница кружится в вальсе с красавцем-принцем.
Строчка за строчкой — добрая честная девушка встречает на лесной тропинке говорящего лисёнка.
Строчка за строчкой — серьёзная ответственная младшая сестра и шутник-бездельник старший брат живут вместе и не могут друг без друга.

Страница за страницей рисуются воздушные образы — в разгар празднества на замок нападает огнедышащий дракон, никому его не остановить, он уносит с собой дочь короля — и принц, полюбивший девушку с первого взгляда, бросается в погоню на своём верном коне, только пыль летит у вороного из-под копыт.
Страница за страницей вьётся чернильная нить — лисёнок просит у девочки помощи, и она обещает во что бы то ни стало освободить его от злых чар.
Страница за страницей перо творит иные реальности — братец по глупой шалости накликал на себя беду, а наказание и проклятие получает его сестра — и забывает его, забывает то, какой она была. И теперь не вернуть брату сестру, пока не разгадает он загадку, пока не совершит подвиг и не искупит вину — и он пускается в путь.

А где-то на границе сказочных миров молодой человек со старыми глазами задумчиво вглядывается в причудливые образы плывущих по небу невесомых облаков.
Он — волшебник, именно он рассказал принцу, какая слабость есть у всесильного дракона, он дал храброй девочке три магических предмета, он рассказал брату, как расколдовать его сестру.

Но вот из серой дымки, из сумерек между солнцем и луной, из чужих сомнений и дурных снов перед волшебником возникает давно знакомый образ.
Она выглядит сгорбленной старухой, у неё морщинистое бородавчатое лицо и крючковатый нос, её седые волосы еле видны из-под капюшона чёрного балахона.
Это злая колдунья, сварливая мачеха и коварная искусительница — та, что всегда стоит по другую сторону шахматной доски, та тьма, что всегда противостоит свету.
Она подходит к волшебнику, усмехается, показывая свои жёлтые кривые зубы, и произносит одну фразу.
Ту самую страшную фразу, которая превращает замки в песок, а цветущие побеги в пепел, ту, что несёт погибель всему, что дышит, лишает души все, к чему прикасается.
Она говорит: «Не верю».

И в одно мгновение эти слова ядом разъедают тонкую материю сказки, острым жалом впиваются в её сердце.
Блекнут краски, размываются чёткие образы, замирает в тревожной паузе смычок.
Конь и его всадник останавливаются на перепутье, а дорогу вперёд и назад им перекрывает непроходимый терновник — и принц не уверен уже, что не зря он отправился через леса и горы на край света, а принцесса умирает в высокой башне — от его неверия.
Девушка попала в плен к разбойникам, ведь она не знала, что её спутник не зря был превращён в воплощение хитрости — а было это наказанием за его подлость, двуличность и трусость.
Брат, стремясь спасти сестру, оступился с верного пути, поддался искушению — ведь нелегко избавиться от своей сути, даже если и решил измениться к лучшему. Отступил от истины — и сам потерял себя, забыл сестрёнку, и некому теперь ей помочь.

Перо замирает над бумагой, не в силах больше прикоснуться к шероховатой поверхности, и чернила капают с него безобразной кляксой.

Сказочник вскакивает с места, проносится из одного угла комнаты в другой, бросает взгляд на красные черепичные крыши домов за окном.
А потом хватает свой серый плащ и, на ходу вдевая руки в рукава, вылетает из комнаты.
Он спускается по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и пола его длинного плаща летит по воздуху вслед за ним.

Вечерние улицы полны народа, но он не замечает ни снующих людей, ни лошадей, ни повозок, он несётся вперёд — и не знает, куда и зачем он спешит, наверное — убежать от ловящего его за его тень в свою паутину чувства невозможности.
Он летит вперёд по узким улочкам, против ветра и навстречу приближающемуся закату, пока стены домов не выпускают его на широкую набережную и дальше — на самый старый в городе мост.
Он идёт мимо торговых лавок и конных экипажей, идёт, пока его внимание не привлекает одна фигура, выделяющаяся на сером фоне реальности.
Воздушное голубое платье, струящиеся по ветру волны каштановых волос, бледная кожа и тонкие запястья.
И чарующие, проникновенные голубые глаза.
Он останавливается, поражённый, а потом оборачивается и смотрит ей вслед, шаг за шагом ступающей по мостовой в лучах заходящего солнца.

И в одно мгновение мир преображается — воздух пронизывают сотни мелодий, блёклые контуры окрашиваются всеми цветами радуги, преображаются тысячей оттенков, наполняются звуками и запахами, которые никогда не думал заметить, и все ощущения — в тысячу раз острей, чем когда-либо раньше.
От реки дует ветер и несёт с собой приплывшие вниз по реке десятки историй, водная гладь блестит в золотых лучах, вокруг — везде вокруг — поют птицы и распускаются цветы, а жизнь упоительно, пьяняще и безудержно прекрасна.

Невидимый художник берётся за свои кисти и краски, и чёрным по белому заново рисует мир чудес, где нет места невозможному.
И принц вспоминает свою единственную на свете принцессу, и спасает её из башни, одолев ужасного дракона умом и храбростью — и силой своей любви.
Запутавшийся в собственных сетях лисёнок наконец понимает, кем единственным он на самом деле дорожит — и рискнув своей жизнью, получает освобождение от чар и прощение любимой.
И брат, вопреки всему, не может забыть самую любимую на свете сестрёнку до конца — и перешагивает через призрака прошлого себя, и возвращает своей сестре её память и её тихий мелодичный смех.

Волшебник смотрит на старую ведьму сияющими глазами — и торжествующе улыбается.
А потом подходит ближе, обходит кругом и, склонившись позади её плеча, произносит на ухо обезоруживающим заговорщицким шёпотом:
«А я — верю».

Мир сверкает и переливается всеми красками, а ведьма разворачивается к нему и изящным движением молодых рук скидывает тяжёлый капюшон.
У неё каштановые волосы, светлая кожа и голубые глаза.

Двустворчатое окно широко распахнуто, и листы пожелтевшей бумаги, подхваченные ветром, слетают со стола и шуршащим беспорядочным ворохом кружат по комнате.

Мятежная мелодия скрипки растворяется в прохладном свежем воздухе весенней ночи.

***

… а за оконным стеклом светлеет небо, и по проспекту, шумя, проносятся первые автомобили.
Начинается новый день.

@темы: original, творчество, музыка, струны души

---

Я не думаю, что в этом были такие уж серьёзные сомнения, но теперь у меня есть официальный штампик типировки))))))
Доктор я, Доктор))))
Причём посчитали меня конкретно Десятым, но это уже частности

@темы: Doctor Who

---

Не... Я считаю, что только Дончик-2Ф4В может дать в морду, оставшись при этом донельзя трогательным и совершенно безобидным. Глаза, его трогательные глаза...
Это, кстати, не отменяет того, что бьёт-то он неплохо. Но заметно, что он категорически не привык этого делать...
А ещё он трогательно принимает всерьёз шутки по БЭ...

@темы: Castle

---

Original - Росчерк

Последние два дня внезапно писала подарочный оридж на ДР, испытывая при этом непередаваемое ощущение, что эти персонажи живут на моих нервах, но ведь успела-таки дописать.
С разрешения адресата подарка выкладываю здесь.
Название: Росчерк
Место действия: наш мир, наше время.
Предупреждение: Оридж написан в подарок Еве (Evangelaina), и писался он специально для неё со всеми вытекающими последствиями для сюжета. Также для хорошо знающих меня — предупреждение по лексике, нецензурной там вроде бы нет, но она грязнее моего собственного лексикона. И оно вообще... необычно для меня вышло.
Уточнение: Сюжет... вышел, какой вышел, а вот стилистические/композиционные/редакторские поправки приветствуются)
Примечание: Строчки эпиграфа взяты из песни «Вальс Гемоглобин» и принадлежат Олегу Медведеву.
Песня -

( Росчерк )

Росчерк.

Из серых наших стен, из затхлых рубежей, нет выхода кроме как
Сквозь дырочки от снов, пробоины от звёзд, туда, где на пергаментном листе зари
Пикирующих птиц, серебряных стрижей печальная хроника
Записана шутя, летучую строкой, бегущую строкой, поющей изнутри.

Небеса опадают на землю мириадами тонких бегущих струек – так, что и без того скрытый покровом ночи город окончательно пропадает в пелене дождя.
Особенно хорошо это видно, если стоять на крыше. Он с детства любил — балконы, окна чердаков и площадки на плоских крышах — любил потому, что оттуда было видно небо. Небо было далеким и свободным, ему было плевать на то, что происходило на земле, что бы ни случилось – оно продолжало быть.
Вот только в этом грёбаном городе на небе не видно ни единой звезды.
В нём слишком много света, он слепит и превращает небо в одну бездонную чёрную дыру.
Он стоит на крыше, давно промокший до нитки и замерзший — ему холодно, больно и хреново.
И началось все с какой-то мелочи — а на самом деле, он просто устал, и сотня маленьких мелочей нахлынула разом, и он ушёл, хлопнув дверью.

И сейчас он стоит на крыше, и вслушивается в шум дождя.
Капли барабанят неистово и безудержно, и в такт им мелодией завывает ветер — хорошее музыкальное сопровождение отвратительному настроению.

Небо озаряется вспышками молний — в детстве он боялся этих вспышек, как боялся звука грома, ему казалось, что это значит, что он обидел небо, и теперь оно кричит и гневается на него.

Детство проносится перед глазами потонувшим в табачном дыму, от которого он постоянно кашлял, пахнущее пылью — и ещё чем-то совершенно тошнотворным. В ушах — пронзительные визги младшей сестрёнки и раздражённые крики родителей, и острым уколом заново впивается в сознание отголосок ощущения, преследовавшего его тогда — что это он всегда был во всем виноват.
Как же он возненавидел это чувство.

Обрывки воспоминаний вылетают из памяти клочками из запылившегося альбома — он помнит, как пытался лучше всех учиться, когда ещё верил, что это поможет, помнит горчащий привкус понимания тщетности своих стараний, помнит разъедающее чувство обиды на дурацкие слова девчонки из параллельного класса, помнит, как первый раз влез в драку — не помнит, правда, из-за чего, да и был ли какой-то повод, — помнит, как в полночь на новый год били часы на башне.
Не помнит, как из его жизни исчезли родители. Ну, то есть они продолжали быть — но перестали для него существовать.

Жизнь помнится ему смутно, будто дождевые капли намочили бумагу и размыли строчки так, что теперь не разобрать.
Пока под расплывчатыми записями не появляется размашистый идеально чёткий росчерк.

***

Этот вечер он помнит ясно, будто это было вчера.
Он тогда сидел за столиком в углу и пил, тупо уставившись взглядом в одну точку, — пил больше, чем стоило, и не в первый раз, хотя ему тогда было только пятнадцать, — потому не сразу заметил человека, остановившегося рядом с его столиком, не сразу поднял на него расфокусированный взгляд, в котором расплывался вопрос о том, что этому высокому черноволосому мужчине от него нужно. Говоря по правде, ему было плевать.
— Сколько тебе лет? — спросил тот резким тоном, в котором ему послышалось что-то обидное. Если бы он лучше соображал, а передвижения давались с меньшим трудом, он бы, наверное, полез в драку. Тогда же ему оставалось только огрызнуться:
— А вам-то что? — ну да, он несовершеннолетний, хоть и выглядит старше своего возраста. Ну и что? Это его дело, и нехрен в него лезть.
— Не пей, если не умеешь, — послышалось в ответ. Его тут поучать собрались?
— Не ваше дело, — отрезал он, мучительно пытаясь заставить себя собраться и дать незваному воспитателю в морду, и со злостью осознавая, что в тот момент оно было ему не под силу.
— Не моё, — с неожиданной готовностью согласился с ним странный человек.
Тогда он остатками сознания решил великодушно забить на предыдущие выпады непрошеного собеседника, и, посчитав разговор оконченным, отвел взгляд, снова тупо уставившись на ножку соседнего столика.
Пока при очередном лёгком прояснении рассудка не обнаружил, что черноволосый мужчина голубой рубашке в синюю клетку, чёрной куртке и джинсах никуда не ушёл.
— Что вам ещё надо? — бросил он грубо и злобно, потому что эта сволочь просто откровенно нарывалась. Пускай проваливает, и поскорее, а не то...
— Пойдёшь со мной? — одна фраза, брошенная все тем же резким голосом, прервала течение пьяных мыслей.
Он уставился на него, попытка понять смысл слов его немного протрезвила, но не уменьшила абсурдности сказанного. В голове пронеслось предположение, что мужчина перед ним ещё более пьян, чем он сам, но взгляд в серых — серо-голубых — глазах был слишком ясным для этого.
Может тогда он сумасшедший?
Да какая разница.
Ему было совершенно все равно, он был слишком пьян, а ситуация была совершенно идиотической.
Он усмехнулся и ответил с вызовом:
— Пойду.
— Тогда пошли, — спокойно сказал человек перед ним, будто такой поворот событий был для него естественным и ожидаемым.
И, не говоря больше ничего, развернулся и зашагал к выходу. На полпути мужчина обернулся, будто спрашивая, а собирается ли он, собственно, следовать за ним.
В тот момент он остро почувствовал всё безумие ситуации.
И сполна оценив это чувство, встал и последовал за ожидавшим его человеком.
Только когда они уже шли по улице, мужчина снова повернулся к нему:
— Виктор, — и встретив непонимающий взгляд добавил, — меня зовут Виктор. Тебя?
— Сергей.

Безумнее произошедшего тогда было только то, что Виктор вправду имел в виду то, что сказал, и, кажется, понимал, что делает — а ещё то, что он остался у него. Чужого и совершенно незнакомого ему человека.
Быть может потому, что когда он тогда проснулся утром, то обнаружил, что от него совершенно не ожидают, что он куда-нибудь уйдёт.
Вот кем надо быть, чтобы вот так вот просто пустить в дом совершенно не знакомого тебе человека?
Так, наверное, он и был такой один.
Кто мог пустить однажды по случайности — и вести себя так, будто и не должно было быть иначе.

Только обнаружив его на кухне в понедельник часов в одиннадцать утра, Виктор поинтересовался, что он здесь делает.
— Я могу уйти.
— Ты вообще учишься? — этого человека никогда не беспокоило, как его поняли, его интересовал исключительно ответ на его вопрос.
— Это скучно. И бесполезно, — добавил он зачем-то. Хотя он вообще не был обязан отвечать.
Виктор на это ничего не сказал, только брови очень выразительно поднялись, а он отчётливо увидел в этом усмешку. Это потом он понял, что этот человек умеет усмехаться одними глазами.
— Мне казалось, это называется «не хочется», — добавил он после паузы, обращаясь при этом скорее к самому себе, чем к нему. Это тоже было одной из привычек этого человека.
Больше Виктор не сказал ничего, а он как-то не нашёлся, что ответить — да и ответ тут был бы откровенно лишним.
Но почему-то стало безумно обидно. Потому что оно было несправедливо, потому что этот человек ничего не знал о его жизни и не имел права о ней судить. Не имел ни малейшего права.
Какого чёрта тогда он поймал себя на том, что начал снова ходить в школу, и даже рано вставать. Просто чтобы доказать, что он может.

В том доме можно было брать все без спроса и разрешения — при условии, что взятое вернётся на место.
Деньги лежали стопкой на полке в гостиной, их никогда не было много, но они всегда были — просто иногда Виктор доставал их из кармана и оставлял там.
Второй ключ от квартиры лежал в ящике стола. Возвращаться тоже можно было, когда угодно – правда, последнее время он привык возвращаться до двенадцати.
Виктор по вечерам вместо новостей смотрел на большом экране телевизора старые фильмы, которые казались ему безумно скучными, но которые он иногда видел отрывками — Феллини, Антониони, Фассбиндер, Годар…

***

Дождь валит стеной, превращая ночной город в череду смутных очертаний и отражений.
Он достаёт из кармана сигарету и пытается зажечь её, прикрывая рукой от косых падающих капель. Теперь он редко курит, но сейчас — особый случай.
И все же только зажжённая сигарета безнадежно промокает, стоит ему один раз втянуть знакомый дым, и остаётся только швырнуть её на землю.
Виктор не курил — но и никому не запрещал, в его доме водилась пепельница для гостей.
Только увидев его курящим, он так посмотрел — то ли с усмешкой, то ли с сожалением в умных глазах, — что курить как-то расхотелось.

Вот так было всегда с этим невыносимым человеком.
Для него не существовало причин, по которым не получалось чего-то сделать, он молчал там, где нормальные люди что-то говорили, и никогда не стеснялся говорить там, где нужно было промолчать.
Говорил он всегда прямо и всегда — то, что думал, никогда не замечая, что своими словами проезжается по больному, а резкими суждениями вспарывает не зажившие до конца раны так, что они начинают кровоточить. И ему в голову и не приходит — извиниться, например.
Кто может такое выдержать?
Это тяжело и больно, иногда — безумно больно, а этот человек тысячу раз невыносим, и никто не сможет вечно его терпеть.

Позади него взвизгивает резко распахнутая старая ржавая дверь — стукается о стенку так, что едва не слетает с петель. Только одному человеку взбредёт в голову так открывать двери.
Он стоит на пороге, злой и рассерженный, в мокрой куртке, промокший насквозь, с ног до головы. По его лицу и чёрным волосам стекают струйки воды.
— Идиот! — резкий голос слышится ясно, как будто он совсем рядом, и нет этого десятка метров и оглушительного шума дождя вокруг. Он всегда такой. — Какого чёрта ты здесь делаешь?
Он злой, рассерженный — и уставший. Как он его вообще нашёл?
Смотреть на него — глаза в глаза — перебирая, беззвучно пробуя на язык сотню возможных ответов. И раньше, чем он сказал вслух хоть один...
— Пошли домой.
Вот так. Как обычно, этот чёртов человек не стал дожидаться ответа на вопрос, который сам задал. И не удосужился спросить, собирается ли он идти домой.
Просто разворачивается на каблуках — и делает шаг обратно, внутрь. Туда, где лестница вниз, где на первом этаже ресторан, — тот самый, — а дальше мокрая, тонущая в лужах улица.
Делает шаг, ещё один, и прежде, чем ступить на лестницу, поворачивает голову и смотрит на него.
Да знает он, что у него всегда остаётся выбор.
Он просто всегда делает один и тот же.

До двери — десяток шагов, и он последний раз задирает голову вверх.
Холодные капли бьют по лицу, и глаза видят мир через водянистые разводы.
Оказывается, он был не прав.
Посреди иссиня-чёрного ночного неба ослепительно сияет белоснежная звезда.

А пока мы, как тени, где-то между снов и явью, и строка наша чиста,
Мы живём от надежды до надежды...

@темы: original, творчество, музыка, струны души

---

Ну вот кто ещё будет в полвторого ночи звонить с вопросом, как переводится alta vista, потому что ему стукнуло в голову узнать, ведь "и поисковик, и много чего ещё так названо"?
Не, в словарь он уже залез, но не сообразил. Я ему пояснила, что скорее всего это "высокий" в том значении, что "высокое искусство", "высокая мода" и т.п. Обрадовался, успокоился))))

@темы: мой любимый Дракоша

---

для себя

Боже, дай мне сил научиться просто прощать.
Я уже научилась не желать другим зла — мне просто не хочется, мне не нужно, чтобы кому-то было плохо, даже когда я зла... мне не станет от этого легче.
Осталось научиться прощать, научиться просто отпускать от себя, и оставлять позади, не хотеть ругаться про себя и винить человека, в том, что меня обидел, когда объективно он не виноват — или виноват не настолько.
Одной мне ж от этого плохо. А хочется плакать от того, что не получается просто отпустить — и радоваться дружбе с замечательным человеком.
Ведь обиды — это глупо и мелко. И как же станет легче, когда научишься. Насколько мир станет светлее и проще, когда станешь выше этого... и будешь пускать и ценить только хорошее, а плохое будет осыпаться, не затронув.
И ведь не надо говорить, что тут причём кто-то, кроме тебя. Мир вокруг тебя меняется, когда меняешься ты внутри — это же очевидно.

---

Durarara!! picspam

Я начиталась Дюрарара!! викии, информации по новеллам и персонажам, и теперь взялась искать арты.
Как всегда, делюсь тем, что саму радует))))
При желании, могу рассказать, кто все эти люди, особенно касательно тех, кого не было в аниме)

Каска/Рури:

читать дальше +18

Шизуо/Ворона:

читать дальше +30

Ещё два варианта, которыми я восхищаюсь:

читать дальше +2

Шизуо/Ворона, Том:

читать дальше +11

и парочка "тёмных" +2

Все-все-все, и только посмотрите на платья девушек!



Шизуо/Ворона, опционально: Каска/Рури, Шинра/Селти, Том, Акане:

читать дальше +5

Рокуджо, Шизуо, Кодота, Каска, Ворона:


Кида/Саки:

читать дальше +48

Микадо/Анри, Кира/Саки:


Кида:


Аоба и Микадо:


Рури:

читать дальше +2

Ворона:

читать дальше +4

Изайя/Намиэ:

@темы: picspam, favorite, Drrr!!, аниме

---

Просто посмотрите на это чудо и вспомните, что жизнь прекрасна.
Делюсь прилетевшим от дуальчика)))))

@темы: picspam

---

Внезапно потребовалось на zerochan'е поискать артов с Алисой (изначально по категории именно "Алисы в стране чудес", но понятно, что фанарт местами убегает от первоисточника).
Решила выложить понравившееся:

под катом - много всего

И немного артов по фильму Бёртона:







UPD: Заменила битые ссылки и добавила ещё несколько картинок)
И ещё немного)

запись создана: 11.04.2012 в 02:09

@темы: picspam, favorite

---

Ах да, а ещё я официально маньяк.
Мне тут в прошлую пятницу Арлетта посоветовала Артуро Переса-Реверте, "Фламандскую доску" почитать.
Я, разумеется, сунулась смотреть, какой там язык. Да, реальность была сурова и непреклонна — даже не итальянский, испанский. Я никогда, совсем-совсем никогда не учила испанский. Но...
«Но», — сказала я себе. И вообще, испанский похож на итальянский, и на французский немного.
И решила, что если найду в оригинале, то в оригинале буду и читать.
Ну, интернет-магазин Московского Дома Книги нашёл мне это в оригинале.
Сегодня поехала и забрала. И как-то... сначала я решила прочитать описание на задней обложке. Пару слов по телефону сверила по словарю, но поняла, что в целом-то понятно!
Начала пытаться читать на ходу, и поняла, что мне надо где-то уютно сесть и читать.
Пошла в Камергерский переулок, села в Старбаксе, часов в шесть села.
В полодиннадцатого с трудом выпихнула себя оттуда домой. Хотелось ещё немножко, ещё пару строчек!
Не, не считая первого часа, потраченного на понимание эпиграфа, а после нахождения полной цитаты Борхеса ещё и выкладывания её с телефона сюда — что вы уже могли лицезреть — за оставшее время я прочитала примерно шесть страниц.
И мне не надоело лазить в словарь (кое-где — чисто для проверки, я зачем-то хотела понять ну вот прямо все, хотя собиралась я читать, пропуская непонятное по мелочи), мне было безумно интересно — это был двойной детектив: сюжета в книге и «угадайки» в слова — и я выучила минимум десятков пять испанских слов, если не больше.
Я чувствую себя маньяком. Но классно же! И пока идёт...
Тем более со временем может стать только легче) И это офигительное чувство — когда читаешь и понимаешь, что тебе оно правда все понятно, корни-то знакомые!

@темы: книжное, впечатления

---

«También el jugador es prisionero
(la sentencia es de Omar) de otro tablero
de negras noches y de blancos días.

Dios mueve al jugador, y éste, la pieza.
¿Qué Dios detrás de Dios la trama empieza
de polvo y tiempo y sueño y agonías?»
J. L. Borges


«Сидящий пред доской с фигурою в руке Игрок - сказал Омар
- сам пленник на доске,
Из клеток светлых дней и тьмы ночей сложенной.

Всевышний направляет руку игрока.
Но кем же движима Всевышнего рука,
Сплетающая нить времен, страстей, агоний?..»
Х. Л. Борхес.

@темы: вечное, мозайка мира

---

Внезапно посмотрела на себя — и сделала интересный вывод, поймав ощущение.
Мой мир за последнее время прилично гармонизировался и стал светлее и уютнее. Просто по восприятию))))) несмотря на всю весеннюю апатию
Вот что значит найти дуальчика)))))
(Yavoria), ты чудо и волшебница!) Знай об этом ещё раз и во всеуслышанье)

@темы: love is..., позитив

---

А эту ещё раз отдельно, потому что особенно понравилась)

@темы: picspam, favorite, obsession, art, струны души

---

Billy Joel - Piano Man

Я тут от полной мели настоения и сил по всем фронтам пересматриваю Касла, дошла уже до 3х10, Last Call.
Для тех, кому интересна полная версия песни, которую герои начинают напевать в конце...

Мне нравится эта версия)

@темы: музыка, мозайка мира, Castle, струны души

---

---

Удивительно красиво) Мелодия из "Kingdom Hearts"

@темы: музыка, струны души