Моей прекрасной Яви)))))

[Eleonore]

Моей самой замечательной и самой волшебной на свете дуалке, она же моё солнце и Яви))))
Категорически запоздалый, но искренний маленький презентик на День Рождения)
Как я уже предупреждала, это некоторый поток банальных мыслей, слегка облаченный в литературную форму. Я просто захотела тебя порадовать)))))
Мне хочется назвать это попурри, хотя совершенно не представляю, почему, и как оно соотносится с тем, что вышло.
Я тебя люблю-люблю-люблю!))))

Специально для тебя

***

Неспешно осыпается тонкой струйкой песок, уютно течет и покачивается на волнах время.
Дует, спешит куда-то ветер.

Где-то он стучится — бьётся, сотрясая стекло, — в окно дома №221б по Бейкер-стрит.
Тук-тук.
Джон отвлекается от своих размышлений и понимает, что проголодался. Идёт на кухню, открывает холодильник и невозмутимо достает ветчину с той же самой полки, где стоит банка с парой плавающих в ней человеческих глаз. Нарезает хлеб, и не замечает, что по привычке бутербродов приготовил сразу два. Собственно, он не видит в этой привычке ничего плохого.
Шерлок, еще мгновение назад проводивший цепочки взаимосвязей во своем внутреннем Дворце, вскакивает с кресла у камина, хватается за скрипку и начинает наигрывать что-то, в чем едва различается мелодия. Потом, задумавшись, проводит пару длинных legato. Он не замечает, что получается у него не только цельная мысль, но и цельная мелодия — та, которая звучит.
На лестнице слышатся шаги. Миссис Хадсон поднимается с подносом, на котором дымится чайник и позвякивают чашки на блюдцах. Она, конечно, совершенно не является их экономкой, но и они для неё — не просто квартиранты.
Она ещё не знает, что у двери дома остановилось такси, и потому им, наверное, потребуется ещё одна чашка.

Где-то ветер на лету колышет ветки цветущей вишни, и летит дальше — в сторону столицы.

Ветер влетает в распахнутые ворота сверкающего огнями особняка, где на массивных дубовых дверях вырезаны волны и взлетающее на их гребне сердце — сегодня хозяин дома принимает гостей. Гостей немного — но много оказывается того, что было пережито с ними вместе.
Ноберт — не без добавлений Йоганна — рассказывает, как их суровый непарный родич наводит ужас на очередное поколение новичков. Берто, подлив вина в бокал, продолжает разговор, красочно расписывая очередную попытку тетушки Юлианны женить любимого племянника, получившую широкую известь в рядах военно-морских сил Талига.
Арно от души смеётся, представляя себе приключения неугомонного вице-адмирала. А потом задерживает взгляд на свече в четверном серебряном подсвечнике, и задумывается на мгновение — ведь скажи ему ещё, казалось бы, совсем недавно, что он станет частым гостем в этом доме, ни за что бы не поверил... Может судьба и кошка, но такой друг стоит любого долга перед ней. Арно смотрит на него — и улыбается.
Валентин улыбается в ответ, сдержанно, уголками губ — но Арно знает, сколько искренности скрывается за этой улыбкой.
Валентин думает о том, что иногда следует продолжать искать, даже когда не понимаешь толком, чего и зачем ищешь. Потому что оно того стоит.

Ветер летит дальше, туда, где на другом конце столицы всадник въезжает в ворота с высеченным на них оленем в прыжке. Спрыгивает с лошади, взлетает по ступенькам — навстречу ему спускается хозяин дома.
Для всей Олларии Первый Маршал Эмиль Савиньяк вернётся завтра, сегодня же...
Он не писал, что приедет пораньше, но был уверен, что брат поймет — точно так же, как они всегда понимали друг друга.
Будет вино, будет его рассказ об общих знакомых в южной армии, которую он ездил проверять, о матушке, которую он навестил в Савиньяке. От Ли он услышит, что интересного произошло в столице, пока он отсутствовал.
Они обсудят, что младший совсем вырос и стал на удивление ответственным — так, что даже непонятно, на кого из них он походит больше.
Они просто помолчат, смотря друг другу в глаза.
У них будет их вечер. Они ведь так давно не виделись.

А ветер летит дальше, сквозь город, мимо королевского дворца.

Там маленький мальчик в черно-белых одеждах вскакивает навстречу господину регенту, и только потом, вспомнив о правилах этикета, остается на месте и нетерпеливо ждет, когда же вошедший подойдет поближе.
Рокэ Алва никогда не умел общаться с детьми, и всегда рассчитывал, что сумеет обойти эту кару стороной — но не так просто отказать юной особе королевской крови, когда эта особа хочет от вас очередную историю о ваших собственных военных компаниях.
Потому кэнналийский герцог смотрит на горящие глаза Его Величества, и начинает рассказывать — о Фельпе, «Ызаргах»... А когда господин регент доходит до покраски киркорелл, дверь отворяется вновь, — господину экстерриору можно, — и два заметно подмигнув Рокэ, этот пользующийся особым расположением у юного короля виконт замечает, что отлично помнит эту историю, и господин регент упустил пару деталей...

А где-то в Нью-Йорке в это время —утро понедельника.

Молодой человек в фетровой шляпе выходит из лифта, толкает стеклянную дверь отдела «Белых Воротничков». Забирает со стола свою чашку и идёт к кофе-машине — здороваться со своим непосредственным начальством.
Питер свободной рукой держит раскрытую папку с новым делом — и кивком головы отсылает Нила наверх, где вот-вот начнется совещание.
Он тоже рад его видеть.

Другой молодой человек спешно выныривает из тяжелого потока нью-йоркского движения, и припарковывает свой велосипед у высотки с безупречно вычищенными стёклами.
Взлетает вверх на лифте, быстрым шагом идёт по коридору.
При виде его Донна театрально-осуждающе закатывает глаза и кивает на дверь кабинета — его уже ждут.
Он входит, и, стараясь скрыть чувство маленького триумфа, кладет на стол раскрытую папку.
Харви проглядывает глазами документ, усмехается — и кидает Майку другой файл.
После чего, взяв лежащий на столе, поднимается и идет к выходу, жестом говоря следовать за ним.
Их ждёт завершающий этап отменной сделки.

А в это время где-то в необъятном мегаполисе звонит телефон.
Когда же Гарольд перебирает тома в библиотеке, собирая из них новый номер, его снова ловит врасплох Джон, будто из воздуха возникший совсем рядом — и протягивает работодателю бумажный стаканчик. Зелёный чай сенча, одна ложка сахара.

А где-то ещё, там, где ветер резвится за окном, шуршат страницы.
«На востоке небо уже чуть посветлело в ожидании восхода солнца, а оно уже было готово вот-вот взойти. Ночь кончалась, и все очень хотело начаться сначала.
Распахнулись новые ворота в Невероятное и Возможное. Начался Новый День, когда все может случиться, если ты не имеешь ничего против этого» — отец-Дон дочитывает дочке-Дюмке свою любимую книжку детства.

И песок в волшебных часах никогда не закончится, а ветер и дальше будет летать по свету, чтобы время от времени навещать всех тех, у кого ещё впереди — целая карманная вечность Невероятного и Возможного.
Потому что впереди ещё множество дней.
И все самое интересное — только начинается.